Скифо-херсонесские конфликты III-II вв.до н.э

Скифо-херсонесские конфликты III-II вв.до н.э

Вернуться в оглавление раздела: Все о Херсонесе

Имеется целый ряд письменных и археологических источников, которые более или менее подробно отражают ход скифско-хереонесских войн. Крупный дореволюционный исследователь Херсонеса К.К.Косцюшко-Валюжинич нашел выдающийся эпиграфический документ—гражданскую присягу херсонеситов. Нет смысла здесь ее цитировать: она неоднократно переиздавалась. Необходимость принятия присяги, несомненно, вызвана экстраординарными событиями. В том числе, как явствует из ее текста, и опасениями за Керкинитиду, Калос Лимен и другие населенные пункты а также за «хлеб, свозимый с равнины». Равниной составители присяги называли северо-западный Крым, реальную опасность для которого могли представлять только скифы. Другую надпись благодарные херсонеситы высекли по случаю спасения от «соседних варваров». Причем авторы надписи полагали, что им удалось спастись только благодаря помощи богини Девы, которая издавна считалась покровительницей Херсонеса. Любопытно, что варвары (вероятно, речь идет о скифах) напали на греков, участвовавших в празднествах в честь Диониса. Вероятно, этот бог, обильно дарующий вино, сыграл злую шутку с херсонеситами. Из сохранившегося текста надписи не ясно, на сам город напали скифы или на торжественную процессию, вышедшую за его стены, но в любом случае понятно, что они осмеливались действовать в непосредственной близости от Херсонеса.

Очевидно, в ходе войны чаша весов не раз колебалась в ту и другую сторону. Яркий эпизод описывает греческий историк Полиен. По его словам, греки заключили союз с сарматской царицей Амагой. Амага во главе небольшого, но очень мобильного отряда неожиданно появилась в ставке скифского царя. Перебив стражу, она ворвалась во дворец, убила царя а царскую власть передала сыну убитого, приказав ему не трогать союзных эллинов. В 179 г. до н. э. Херсонес заключил союз с царем Понта Фарнаком I. Понт — государство, исторические судьбы которого были тесно связаны с Крымом,— занимал во время заключения договора относительно небольшую территорию па южном берегу Черного моря. Тем не менее, и в экономическом, и в политическом смысле он намного превосходил Херсонес. Договор, заключенный между этими двумя государствами был направлен специально против варваров, живших по соседству с Херсонесом.

Фарнак I обещал оказать помощь, «если соседские варвары выступят походом на Херсонес или подвластную херсонесцам страну». Однако, забегая вперед, заметим, что все дипломатические усилия, предпринимаемые Херсонесом, не привели к желаемому результату. Лучшее подтверждение этому заключению представляют археологические раскопки. На подавляющем большинстве исследованных в северо-западном Крыму поселений античного времени сохранились слои, образовавшиеся в связи с сильными пожарами и разрушениями. Причина возникновения их ясна: скифы военным путем захватывали греческие населенные пункты. Некоторые греческие поселения, например, Панское I или Маслины, были разрушены и заброшены, жизнь на пих более никогда не возрождалась. Другие — и таких большинство — были заселены победителями-скифами. Третьи, например, Западно-Донузлавское, не сохранили следы разрушений. Вероятно, их жители в преддверии опасности переселились в близлежащие и лучше укрепленные населенные пункты.

Захватив греческие поселения, скифы не стали разрушать все оборонительные сооружения, жилые и хозяйственные постройки. Постепенно они переделали, достроили, перепланировали дома и оборонительные стены сообразно своим традициям, вкусам и возможностям. Эллинские поселения приобретали все более варварский облик. Притягательность обжитых греками мест была столь велика, что скифы, захватив северо-западный Крым, не желали селиться на свободных землях. Это неудивительно: нельзя было пренебречь уже готовыми жилыми и оборонительными сооружениями, возделанными полями, развитой инфраструктурой. Исключение было сделано только в одном случае. На высоком левом берегу Альмы у впадения ее в море (близ современного с. Песчаного), на незаселенном ранее месте скифы основали новое, и очень крупное, поселение, которое ныне принято именовать Усть-Альминским городищем. Это было одно из самых значительных поселений Крымской Скифии. По занимаемой площади оно уступало, вероятно, только Неаполю. (С полной уверенностью об этом говорить нельзя, так как городище разрушается морем и за прошедшие столетия площадь его значительно сократилась). Усть-Альминское поселение состояло из домов, сложенных из камней и сырцовых кирпичей, а также из углубленных в землю полуземлянок. С двух сторон оно было ограничено обрывами, с двух других — земляным валом и вырытым перед ним рвом. За пределами вала располагались неукрепленные селища. Имея такой форпост совсем недалеко от Херсонеса, скифы могли ставить перед собой далеко идущие военно-политические цели.

Притязания скифов не ограничивались только Херсонесом. Во II в. короткое время им подчинилась Ольвия. Об обстоятельствах подчинения этого полиса и о формах его зависимости почти ничего не известно. Но говорить о том, что Ольвия во II в. до н. э. входила в состав позднескифского государства, можно достаточно уверенно. Лучшим доказательством этого факта служат находки монет, которые чеканились в Ольвии от имени скифского царя Скилура.

Не очень просто установить, какие отношения связывали скифов с Боспорским царством. У Страбона имеются сведения о том, что Боспор выплачивал дань варварам. Обычно этих варваров отождествляли со скифами и на этом основании делали вывод о подчиненном положении Боспора. Как это часто случается в науке, одна находка позволила пересмотреть традиционные представления.

На акрополе Пантикапея было раскопано святилище. В нем найдены обломки мраморного стола, на боковой грани которого сохранилась надпись. Из надписи явствует, что жертвенный стол был посвящен богине по имени Дитагойя. Посвящение сделала дочь царя Скилура и жена некоего Гераклида Сенамотис, причем не от своего имени, а от имени царя Боспора Перисада. Составляющие надпись скупые строки заключают разнообразную информацию, которая не раз еще будет анализироваться исследователями. Но попробуем взглянуть на этот документ с точки зрения интересующего нас сейчас вопроса. Безусловно, удостоиться чести сделать приношение в святилище, расположенное в самом сердце столицы государства, да еще от имени царя, могла только очень высокопоставленная особа. Видимо, скифская принцесса вышла замуж за одного из боспорских аристократов (упомянутый в надписи Гераклид) и эта семейная пара занимала в Пантикапее достаточно заметное положение. Браки представителей царского дома всегда имели в древности политический смысл. С их помощью укреплялись узы, связывающие различные государства. Нет оснований думать, что в нашем случае дело обстояло иначе. А раз так, то можно предположить без особого риска ошибиться, что позднескифское и Боспорское царства были обоюдно заинтересованы в поддержании постоянных контактов. И контакты эти были, по преимуществу, мирными. Впрочем, нельзя до конца исключить возможность того, что отношения между Боспором и скифами в III -II вв. до н.э. менялись, варьировали, выражаясь современным языком, между состоянием конфронтации и мирного сосуществования.

Нужно заметить, что представление о непрерывной войне скифов с античными городами Северного Причерноморья складывается главным образом по сведениям письменных источников. Древние авторы уделяли особенно пристальное внимание военным действиям, обходя молчанием менее напряженные периоды межгосударственных отношений. О том, что такие периоды существовали и были достаточно длительными, лучше всего свидетельствует история торговли поздних скифов. При раскопках позднескифских поселений и могильников найдено множество вещей, изготовленных в различных греческих центрах. Причем эти вещи не только из ближайших к скифам северопричерноморских городов, но и из далекой Греции, Малой Азии, южного берега Черного моря. Хорошо известно, что скифы находились в постоянных контактах с Ольвией, Херсонесом и Боспором, но нет никаких данных об их проникновении в более отдаленные регионы. Вероятно, и балканские, и малоазийские, и южнопонтийские товары попадали к скифам транзитом через античные города Северного Причерноморья. Любопытно, что при раскопках греческих поселений не найдено никаких следов скифских товаров. Между тем, какой-то эквивалент античному импорту со стороны скифов несомненно существовал. По всей вероятности, скифы экспортировали зерно и, возможно, продукты животноводства. Это предположение подкрепляется двумя соображениями. Во-первых, значительное развитие сельскохозяйственного производства у поздних скифов не вызывает сомнения. Подробнее об этом скажем чуть позже. Сейчас только один пример. На одной из монет царя Скилура изображен хлебный колос. Нужно думать, что чеканя это изображение, царь хотел подчеркнуть ведущую роль земледелия в экономике государства, в первую очередь возделывания пшеницы. Во-вторых, продукты сельского хозяйства — это как раз тот товар, который труднее всего зафиксировать археологически. К тому же они, с точки зрения археологов, неотличимы от греческих (и скифы, и греки выращивали одинаковые сельскохозяйственные культуры, разводили скот одних и тех же пород).

Среди импортных вещей, найденных на позднескифских поселениях в слоях III—II вв. до н. э., большинство составляют амфоры, в которых перевозили сыпучие и жидкие продукты. Некоторые амфоры клеймились, и потому есть возможность установить, когда и из каких центров поступали к поздним скифам товары. Суммировав сведения обо всех клеймах, найденных при раскопках, нетрудно заметить, что в конце IV—III вв. до н. э. амфоры собственного производства скифам поставлял в основном Херсонес. В это же время значительные партии импортного товара составляла черепица, которую делали на южном берегу Черного моря в Синопе. Но и она, очевидно, попадала к скифам, как и амфоры, из Херсонеса. Во II в. до н. э. ориентация торговых связей изменяется. Вместо херсонесских у скифов появляются большие партии родосских и книдских амфор. Это естественно, так как обострение политической ситуации, связанное с захватом скифами северо-западного Крыма, не могло не сказаться на состоянии торговых отношений между враждующими сторонами.

Но откуда появились в крымских поселениях амфоры с вином, привезенные с далекого острова Родос в Эгейском море, и из крупного малоазийского гончарного и винодельческого центра — Книда? Попробуем отыскать ответ на этот вопрос. Дешевое родосское вино ввозилось в Северное Причерноморье в огромных количествах. Основными его импортерами были Ольвия и Боспор.

Но к скифам родосское вино попадало, вероятно, из Ольвии. Не забудем, что город во II в. до н. э. находился в политической зависимости от скифов. Зависимость эта включала город в экономическую структуру позднескифского государства. Не случайно в Неаполе жил ольвийский купец Посидей. И жил, вероятно, долго, так как успел установить в городе не менее четырех статуй греческих богов. Кстати, одна из статуй представляла собой изображение богини Родос. Более того, Посидей, как сказано в одной из надписей, разгромил «пиратствующих сатархеев». Сатархи (или в данном варианте, сатархеи) это племя, название которого известно из разных письменных источников.

Среди ученых нет единства мнений в том, где можно разместить сатархов на этнической карте Крыма. Нам кажется наиболее аргументированной точка зрения о локализации сатархов в северном Крыму, в районе Перекопского перешейка. Отсюда они через Каркинитский залив выходили в море и грабили торговые суда (недаром в надписи они названы «пиратствующими»). Даже бегло взглянув на карту, не трудно заметить, что сатархи должны были чаще всего оказываться в тех местах, где проходили морские пути между портами северо-западного Крыма и Ольвией. Вероятно, нормальное функционирование этих путей обеспечивало Посидею высокие доходы, поэтому он и возглавил борьбу с пиратами. Все это является веским аргументом в пользу заключения о существовании экономических связей Ольвии и Крымской Скифии. Вероятно, этот город служил основным поставщиком родосских товаров в Неаполь и другие поселения. Вместе с родосскими из Ольвин привозили, очевидно, в некоторое количество книдских амфор.

По всей вероятности, скифы поддерживали торговые отношения и с Боспором. Выше уже говорилось о существовании между ними тесных политических связей. Естественно предположить и экономические контакты. Однако конкретных источников, которые могли бы подтвердить эту догадку, нет.

Таким образом, можно утверждать, что в III—II вв. до в. э. скифы играли чрезвычайно активную роль в экономической и политической жизни Северного Причерноморья. При этом, решая со своими соседями спорные вопросы, они нередко выступали с позиции силы и обычно успешно..

В.С.Ольховский, И.Н.Храпуновов

http://crimeahistory.com